Иисусова молитва оптинских старцев

Иисусова молитва оптинских старцев

ПРЕПОДОБНЫЙ

Музыка души

Помните, я говорил о внутреннем, или как его называют иногда, — о мистическом монашестве. Но только не думайте, что сразу нужно на небо возлетать и мертвых воскрешать. Нет, сначала нужно упражняться во внешнем монашестве, перешагнуть его. А приступить сразу ко внутреннему нельзя — нужно потерпеть всякие скорби, унижения и озлобления и внутри себя от диавола, и совне от неразумных собратий. Сначала нужно пройти весь искус.

Постигая совершенства Божии.

Ее начало — тесный путь.

Душе тревожной негде отдохнуть.

Болезни и труды, великие страданья,

Смущений вихрь, презренье, порицанье

Подвижника встречают; видит он,

Как скорби восстают со всех сторон.

Молитва Иисусова имеет громадное значение в жизни христианина. Это есть кратчайший путь к достижению Царствия Небесного, хотя этот путь долгий, и, вступив на него, мы должны быть готовы к скорби. Правда, не малое значение имеют и другие молитвы; и человек, проходящий Иисусову молитву, слушает в церкви молитвословия и песнословия, совершает обязательные келейные правила; но Иисусова молитва скорее других приводит человека в покаянное настроение и показывает его немощи, следовательно скорее приближает к Богу. Человек начинает чувствовать, что он величайший грешник, а Богу только то и нужно.

Возьмем пример: в Оптиной есть гостиница о. Михаила. Как пройти к ней из скита? А очень просто. Пройти прямо по аллее, затем мимо церкви, через Святые ворота и направо, а там подняться по лестнице — вот и пройдешь в свой номер. Но можно пойти иначе. Дойти до Жиздры, переправиться на пароме на ту сторону, дойти до Козельска, через мост перейти Жиздру и лесом отправиться в гостиницу. Конечно, всякий сколько-нибудь знакомый с Оптиной без труда скажет, какой путь ближе.

Враг всячески старается отклонить христианина от этой молитвы, ее он больше всего боится и ненавидит. Действительно, человека, всегда творящего эту молитву, сила Божия сохраняет невредимым от сетей вражеских; когда человек вполне проникается этой молитвой, то она отверзает ему райские врата, и хотя бы он на земле не получил особых даров и благодати, душа его будет дерзновенно вопиять: Отверзите мне врата правды (Пс. 117, 19). [ 1 ]

И вот враг внушает различные помыслы для смущения неразумных, говоря, что молитва требует сосредоточенности, умиления и т. д., а если этого нет, то она только прогневляет Бога; некоторые слушают эти доводы и бросают молитву на радость врагу.

Начинающий молитву Иисусову подобен гимназисту, поступившему в первый класс гимназии и надевшему форму. Можно думать, что он впоследствии и кончит гимназию, а может быть, и в университет пойдет. Но вот приходят искушения первого же урока: например, по арифметике ученик не понял, и помысл ему говорит: «Первого урока не понял, тем более не поймешь второго, а там, гляди, вызовут: лучше скажись больным да посиди дома». Если же у ученика есть состоятельные родственники, то тут искушения еще больше, тот же соблазнительный голос говорит: «У тебя дедушка и дядюшка богатые, чего тебе учиться, у них погости». Слушает эти речи гимназистик, перестает учиться, теряет зря время; а прошло несколько лет, — вырос балбес и никуда не годный. Время ушло, какое тут ученье, — и исключают его из гимназии.

Так и тут может случиться. Не следует внимать искусительным помыслам, надо гнать их далеко от себя и, не смущаясь, продолжать молитвенный труд. Пусть незаметны плоды этого труда, пусть человек не переживает духовных восторгов, умиления и т. д., — все-таки бездейственной молитва остаться не может. Она бесшумно совершает свое дело. В бытность в Оптиной известного старца о. Льва (Наголкина) один инок, 22 года проходивший молитву Иисусову, впал в уныние от того, что не видел никаких благоприятных результатов своего труда. Он пошел к Старцу и высказал ему свое горе.

— Вот, отче, 22 года совершаю я Иисусову молитву и не вижу никакого толку.

— А какой же ты хочешь видеть толк?— вопросил его Старец.

— Как же, отче, — продолжал инок, — я читал, что многие, совершая эту молитву, стяжали духовную чистоту, имели дивные видения, достигали полного бесстрастия. А я, окаянный, искренне сознаю, что я самый великий грешник, вижу всю свою скверну и, размышляя о сем, идя по дороге от монастыря к скиту, часто трепещу, чтобы не разверзлась земля и не поглотила бы такого нечестивца, как я.

— А ты видел когда-нибудь, как матери держат на руках своих детей?

— Конечно, видел, отче, но как ко мне-то это относится?

— А вот как: если ребенка потянет к огню, и даже будет плакать, чтоб его ему дали, — позволит ли мать обжечься ребенку ради его слез? Конечно, нет; она его унесет от огня. Или вышли вечерком женщины с детьми воздухом подышать; и вот один малютка потянулся к луне и плачет: дай ему ее поиграть. Что же делать матери, чтобы его утешить? Ведь нельзя же дать ему луну. Должна в избу унести, в зыбку положить, покачать: «Нишкни, нишкни, молчи!» Так и Господь поступает, чадо мое. Он благ и милостив и мог бы, конечно, дать человеку какие угодно дары, — но если этого не делает, то для нашей же пользы. Покаянное чувство всегда полезно, а великие дары в руках человека неопытного могут не только принести вред, но и окончательно погубить его. Человек может возгордиться; гордость хуже всякого порока: Бог гордым противится (Пр. 3, 34; Иак. 4, 6; I Петр. 5, 5). Всяк дар надо выстрадать, а потом уж владеть им. Конечно, если царь дает дар, то нельзя его бросить ему в лицо обратно; надо принять с благодарностью, но и стараться употреблять с пользою. Бывали случаи, что великие подвижники, получив особые дарования, за гордость и осуждение других, не имеющих таких даров, ниспадали в глубину погибели.

— А все-таки хотелось бы от Бога гостинчика, — продолжал инок, — тогда и трудиться было бы и спокойнее, и радостнее.

— А ты думаешь это не милость Божия к тебе, что искренне сознаёшь себя грешником и трудишься, совершая молитву Иисусову? Продолжай поступать так же, и, если Господу будет угодно, Он даст тебе и сердечную молитву.

Через несколько дней после этой беседы по молитвам о. Льва совершилось чудо. В один воскресный день, когда тот инок по послушанию подавал пищу братии и, ставя миску на стол, произнес по обыкновению: «Приимите, братия, послушание от меня убогого», — он почувствовал в своем сердце что-то особенное, точно какой-то благодатный огонь вдруг подпалил его, — от восторга и трепета инок изменился в лице и пошатнулся. Братия, заметив это, поспешили к нему.

— Что с тобой, брат? — спрашивали его с удивлением.

— Ничего, голова заболела.

— Не угорел ли ты?

— Да, верно угорел; помогите мне, Господа ради, дойти до моей келлии.

Его проводили. Он лег на кровать и совсем забыл о пище, забыл все на свете; и только чувствовал, что сердце его пламенеет любовью к Богу, к ближним. Блаженное состояние! С тех пор молитва его стала уже не устной, как прежде, а умно-сердечной, то есть такой, которая никогда не прекращается, и о которой Священное Писание говорит: Я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5, 2).

Впрочем, не всегда Господь посылает умно-сердечную молитву: некоторые всю жизнь молятся устной молитвой, с ней и умирают, не ощутив восторгов сердечной молитвы; но и таким людям не следует унывать; для них духовные восторги начнутся в будущей жизни и никогда не кончатся, а все будут увеличиваться с каждым мгновением, и они будут постигать все больше и больше совершенства Божии, в трепете произнося: «Свят, Свят, Свят».

Рассеянность скрадывает молитву. Помолившийся с рассеянностью ощущает в себе безотчетную пустоту и сухость. Постоянно молящийся с рассеянностью лишается всех плодов духовных, обыкновенно рождающихся от внимательной молитвы.

Затвори двери келлии твоей от людей, приходящих для пустословия, для похищения у тебя молитвы; затвори двери ума от посторонних помышлений, затвори двери сердца от ощущений греховных и помолись. Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

. И обретете мир душевный

И он стоит исполненный сомнений,

Тревожных, тяжких дум, недоумений,

Томлением объятый и тоской.

Неведомы ему ни радость, ни покой,

И помощи не ждет он ниоткуда,

Как только от Спасителя Христа.

Однажды один послушник спрашивал батюшку Макария, отчего это в монастыре заставляют много молиться? Вместо ответа Батюшка зажал ему нос и рот рукою. Тот с трудом высвободился.

— Что ты отбиваешься? — спросил о. Макарий.— Разве не можешь некоторое время не дышать?

— Батюшка, я чуть не задохнулся!

— Вот видишь, — заметил тогда Батюшка, — молитва есть дыхание души. Ты и непродолжительное время не мог дышать, так как тело этого требует, иначе оно умрет, так и душа нуждается в дыхании, т. е. в молитве, в противном случае она умрет духовно.

Где найти утешение в скорбях, которые обступают нас со всех сторон? Необходимо углубиться в себя и в свой внутренний мир, так как в нем таится источник утешения.

Ученые для отдыха уезжают за границу, под южное солнце Сицилии, а мы углубляемся в свое сердце, в коем заключен целый чудесный мир, может быть, многим неизвестный. Но как войти в него? Единственный ключ — Иисусова молитва, которая открывает нам дверь в этот мир. Но чтобы углубиться во внутренний мир, необходимо уединение. Некоторые святые бежали для этого в глубочайшие пустыни и оставляли всех и вся, чтобы только упражняться в Иисусовой молитве. Известный подвижник Лука Элладский бежал в пустыню для усовершенствования в молитве, так как постоянные толпы народа, приходившего за советом и утешением, мешали ему сосредоточиться. Поступил он подобно Арсению Великому, который был научен Самим Господом: «Бегай людей и спасешься».

В скиту Оптиной Пустыни живет один старец-подвижник, творец Иисусовой молитвы, он скрывается от людей в глубине оптинского скита. Имя его я не назову вам, так как не уполномочен на это, да и все равно оно ничего не скажет вам. Когда я жил в скиту, то посещал старца.

Пламень огненный

А злобные враги кричат ему отвсюду:

Мой друг о Господе! Дерзай!

Не прекращай великой, тяжкой битвы

И поле бранное отнюдь не покидай —

Не оставляй Божественной молитвы!

Один спрашивал меня: «Батюшка, отчего это случается: иду я в церковь иногда в хорошем молитвенном настроении, но лишь приду, как нападают на меня всевозможные помыслы, часто прямо нелепые, и я никак не могу от них отделаться, даже когда вхожу в алтарь, и тогда они одолевают меня».— «Это от врага», — отвечаю.— «Знаю, что от врага, но как же враг может проникнуть в такое святое место, как алтарь? Кажется, он не может приступить к такой святыне?» — «Да, но здесь он действует гипнозом. Может быть, он и далеко находится, но так как пространства и каменных стен для него не существует, то он действует гипнозом и на громадное расстояние, внушая скверные помыслы и чувства». Для прогнания этих помыслов нужно и в церкви творить Иисусову молитву, конечно, не вслух, не кричать на всю церковь, а мысленно.

Крест Христов и имя Иисусово далеко гонят врагов, и потому как важно, как необходимо творить непрестанно молитву Иисусову: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!» У людей святых она творится непрестанно в сердце. Один подвижник, Паисий (Величковский), основал монастырь в Бессарабии под названием Нямецкий. Кроме общежития, на некотором расстоянии от монастыря была поставлена келлия для подвизавшихся в безмолвии иноков. Однажды к Паисию бесы явились чувственным образом и говорили ему: «Убери ты этих иноков, что они за самочинники, живут отдельно, пусть живут вместе с вами в монастыре!» — «Да чем они вам мешают?» — спросил Паисий.— «Они нас жгут», — отвечали бесы. Жгут, конечно, не чувственно, но непрестанной Иисусовой молитвой, которая есть пламень огненный на супостатов. Необходимо всегда поражать врага этим оружием, и как пес, которого ударяют палицей по голове, наконец, отстает от человека, так и враг, опаляемый и бичуемый именем Иисусовым, убежит от нас, если мы будем творить эту молитву.

Совершая молитву Иисусову, мы можем не ощущать святых восторгов в этой жизни, но зато в полной силе ощутим их в будущей.

Молитва Иисусова разделяется на три, даже на четыре ступени.

Первая ступень — молитва устная; когда ум часто отбегает, и человеку надо употреблять большое усилие, чтобы собрать свои рассеянные мысли. Это молитва трудовая, но она дает человеку покаянное настроение.

Вторая ступень — молитва умно-сердечная; когда ум и сердце, разум и чувства заодно; тогда молитва совершается беспрерывно, чем бы человек ни занимался: ел, пил, отдыхал, — молитва все совершается.

Третья ступень — это уже молитва творческая, которая способна передвигать горы одним словом. Такую молитву имел, например, преподобный пустынник Марк Фраческий. К нему однажды пришел для назидания один инок, Савва Серапион. В разговоре Марк спросил: «Есть ли у вас теперь такие молитвенники, которые могут и горы передвигать?» (ср. Мф. 17, 20). Когда он это говорил, гора, на которой они были, содрогнулась. Св. Марк, обратясь к ней, как к живой, сказал: «Стой спокойно, я не о тебе говорю».

Наконец, четвертая ступень — это такая высокая молитва, которую имеют только Ангелы, и которая дается разве одному человеку на все человечество.

Покойный батюшка о. Амвросий имел умно-сердечную молитву. Эта молитва ставила его иногда вне законов природы. Так, например, во время молитвы он отделялся от земли. Его келейники сподобились видеть это. Последние годы Батюшка был как бы болен и все время полулежал в постели, так что не мог ходить в церковь. Все службы, кроме обедни, совершались у него в келлии.

Однажды совершали всенощную, Батюшка полулежал, один келейник стоял впереди у образа и читал, а другой позади Батюшки. Вдруг этот последний видит, что о. Амвросий садится на кровати, затем поднимается на десять вершков, отделяется от кровати и молится в воздухе. Ужаснулся келейник, но пребыл в безмолвии. Когда пришла его очередь читать, то другой, встав на место первого, сподобился того же видения. Когда закончили службу и келейники пошли к себе, то один сказал другому.

— Что же ты видел?

— Видел, что Батюшка отделялся от кровати и молился на воздухе.

— Ну, значит, это правда, а то подумал, что мне только это кажется.

Хотели они спросить о. Амвросия, да побоялись: Старец не любил, когда говорили что-нибудь о его святости. Возьмет, бывало, палку, хлопнет ею совопросника и скажет: «Дурень, дурень, что грешного Амвросия об этом спрашиваешь?» — и больше ничего.

Положим в основание молитвенного подвига, главного и существеннейшего между монашескими подвигами, внимательную гласную молитву, за которую милосердный Господь дарует в свое время постоянному, терпеливому, смиренному подвижнику молитву умную, сердечную, благодатную.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Больше не буду унывать!

Пребуди в подвиге до смерти, до конца:

Победа ждет тебя, духовного борца.

Души твоей да не смятутся кости,

Да не колеблются ее твердыни и столпы.

Когда приступят к ней злокозненные гости —

Бесовских помыслов несметные толпы.

Всемóщным именем Господним их рази;

Гонимы им, рассеются врази!

Является вопрос: где ключ для открытия духовных радостей? На это ответ один: в молитве Иисусовой. Великую силу имеет эта молитва. И степени она имеет разные. Самая первая — это произнесение слов «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго». На высших степенях она достигает такой силы, что может и горы переставить. Этого, конечно, не всякий может достигнуть, но произносить слова «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя» каждому нетрудно, а польза громадная, это сильнейшее оружие для борьбы со страстями. Одна, например, горда, другую одолевают блудные мысли, — кажется, и мужчин не видит, а все мысль блудит, третья завистлива, а бороться нет сил, где взять их? Единственно в Иисусовой молитве. Враг всячески отвлекает от нее: «Ну что за бессмыслица повторять одно и то же, когда ни ум, ни сердце не участвуют в молитве, лучше заменить ее чем-нибудь другим». Не слушайте его: лжет.

Продолжайте упражняться в молитве, и она не останется бесплодной.

Все святые держались этой молитвы, и она становилась им так дорога, что они ее ни на что не променяли бы. Когда их ум был отвлекаем чем-нибудь другим, они томились и стремились опять начать молитву. Их стремление было похоже на желание человека жаждущего, например, после соленой пищи утолить свою жажду. Иногда такому некоторое время не удается удовлетворить свою жажду за неимением воды, но его желание еще более усиливается от этого, и, найдя источник, он пьет ненасытно; так и святые отцы жаждали начать молитву; и начинали с пламенной любовью.

Иисусова молитва приближает нас ко Христу. В Задонске подвизался известный в свое время подвижник Георгий. Рано познал он всю суету мирской жизни и ушел в монастырь. Но и этим не удовольствовался, а избрал совершенное уединение — затвор. Здесь, в посте, молитве и богомыслии проводил он время, но искушения не оставляли его. Когда он был еще в миру, то любил чистой любовью одну девушку, и образ ее часто вставал перед ним, смущая его душевный покой.

Однажды, чувствуя свое бессилие в борьбе, он воскликнул:

— Господи, если это мой крест, то дай силы понести его, а если нет — изгладь из моей памяти самое воспоминание о ней!

Господь услышал его. И вот той же ночью он видит во сне девушку необычайной красоты, облеченную в золотые одежды. В ее взоре светилось столько неземного величия и ангельской чистоты, что Георгий не мог оторвать от нее глаз и с благословением спросил:

— Кто ты? Как твое имя?

— Мое имя — Целомудрие, — ответила девушка, и видение кончилось.

Придя в себя, подвижник возблагодарил Господа за вразумление. Образ, виденный им во сне, запечатлелся так в уме его, что совершенно изгнал все другие образы.

И усердно прошу вас: изгоните все образы из головы и из сердца вашего, чтобы там был только один образ Христа [ 2 ]. Но как этого достигнуть? Опять же молитвой Иисусовой!

На днях приходил ко мне один наш скитянин-схимник.

— В уныние прихожу я, авва, так как не вижу в себе перемены к лучшему, а между тем ношу высокий ангельский образ. Ведь Господь строго взыщет с того, кто инок или схимник только по одежде. Но как измениться? Как умереть для греха? Чувствую свое полное бессилие.

— Да, отвечаю, — мы совершенные банкроты, и если Господь будет судить по делам, то мы, конечно, не имеем ничего доброго.

— Но есть ли надежда на спасение?

— Конечно, есть! Произносите всегда Иисусову молитву и все предоставьте воле Божией.

— Но какая же польза от этой молитвы, если в ней не участвуют ни ум, ни сердце?

— Громадная польза. Разумеется, эта молитва имеет множество подразделений, от простого произношения этой молитвы до молитвы творческой, но нам хотя бы на последней-то ступеньке быть — и то спасительно. От произносящего эту молитву бегут вражеские силы, и такой рано или поздно, но все-таки спасается.

— Воскрешен! — воскликнул схимник.— Больше не буду унывать!

И вот повторяю: произносите молитву хотя бы только устами, и Господь никогда не оставит вас. Для произношения этой молитвы не требуется изучения каких-либо наук.

Именем Моим.

Покрывшись мудрости исполненным смиреньем,

Сей ризою нетленной Божества,

Невидимым врагам душевного спасенья

Не доставляй победы торжества!

Безропотно терпи обиды и гоненья.

Не оставляй прискорбного пути —

Духовных благ священного залога;

Живи для вечности, для Бога,

Единой истинной и вечной красоты, —

Всю жизнь Ему всецело посвяти.

Однажды я возвращался от батюшки Амвросия и на пути заехал в Васильсурск. Остановился в знакомом монастыре, и мне предложили посетить послушника этого монастыря брата Василия, жившего отшельником в лесу. Постучался я, сотворил молитву. Старец с любовью меня принял.

— Кто ты такой будешь? — спросил он меня.

— Я — воин Павел, благословите меня, батюшка.

— Какой я батюшка, я — простой послушник.

Разговорились мы с ним. Стал я расспрашивать, как он живет, как угождает Господу.

— Жить в лесу — от людей спокойно, — сказал старец, — вот только с бесами воевать приходится. Каких только страхований не нагонят они! Однажды, среди белого дня, вдруг вижу, едет к моей келлии множество саней, в которых сидят чуваши. Остановились, стучат в дверь:

— Отвори скорее, — говорят, — мы озябли.

— Отец настоятель запретил мне пускать кого-либо без молитвы; вот я и говорю: сотворите молитву.

— Какую там молитву, — отвечают, — отворяй!

— Скажите: Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас!

За дверями раздался смех. Затем все садятся в сани и уезжают. Вышел я посмотреть, вижу — никаких следов на снегу, сугробы кругом моей келлии огромные, следовательно, все это было призрачное. А то покойник приходит по ночам, стучит кулаком и ревет, что есть мочи.

— Да, такие искушения были и у преподобного Серафима, — сказал я.

— То преподобный, а я-то что, и молитва у меня слабенькая, но все-таки Господь помогает. Больше всего упражняюсь в Иисусовой молитве.

Я попросил указания, как ее совершать.

— Страшная эта молитва, — отвечает пустынник, — очень не любит ее сатана и старается всеми силами отомстить тем, кто ее совершает. Без руководства эту молитву проходить опасно. Если хочешь начать, то начни с небольшого. Возьми четки — у тебя есть?

— Ну, по четочкам 100 молитв Иисусовых в день с поклонами, хочешь с земными, хочешь, с поясными, все равно. Такой раз был случай со мной, никому не рассказывал, а тебе расскажу.

— Отчего же мне такое предпочтение?

— Оттого, что ты будешь монахом и больше того. Стал я вечером на молитву, есть у меня не то что рогожа, а так себе, ковришко. Ну, стою я на коленях и вдруг чувствую: шевелится ковер. Все больше и больше, и поднимаюсь на воздух. Достигнул потолка, он раздвинулся, я поднялся на страшную высоту. Узенькой ленточкой виднелась Волга и Сура с нею, наш город казался совсем крошечным; подо мной расстилалась бездна: «Господи, — думаю, — если отсюда грохнусь, косточек не останется!» Прильнул головой к своему коврику и стал молиться: «Господи, спаси меня! Господи, помози мне!» Поднимаю голову и вижу, что я опять в своей келлии.

Много и других искушений пришлось вытерпеть старцу. Иисусова молитва есть необходимейшее оружие в деле нашего спасения. Но кто берется за нее, должен ожидать искушений и приготовиться к борьбе внутренней, к борьбе с помыслами. Бесы не любят Иисусовой молитвы и всячески мстят человеку, бьющему их этим бичом. Они начинают нашептывать ему (конечно, не вещественными устами) всевозможные сомнения: «А как это доказать? Какой смысл в этом? Это неправда, этому никто не верит, это обман. » и т. д. Чем же бороться подвижнику с этими помыслами? Неприятием их? Но легко сказать, — не принимать помыслов. Выполнить это дело настолько нелегко, что борьбу с помыслами Господь принимает за мученичество.

Но хотя молитва Иисусова и подвигает человека на труд, она же несет с собою и высокие утешения.

В Оптиной при батюшке о. Макарии был один инок, часто приходивший за советом к Старцу, по-видимому, с искренним желанием исправления. Старец сказал ему, что ближайший путь к усовершенствованию есть непрестанная Иисусова молитва.

— Отчего же именно эта молитва, Батюшка, — возразил инок, — ведь о ней ничего в Евангелии не сказано.

— А ты читаешь Евангелие?

— Как же, каждый день по главе.

— Ну, если читаешь, то должен помнить слова Спасителя: именем Моим будут изгонять бесов (Мк. 16, 17).

— Помню, помню эти слова! Значит, они и сказаны о молитве Иисусовой?

— Ну, конечно, в этой молитве и призывается имя Господне.

Инок начал творить молитву Иисусову. Через несколько времени приходит он опять к о. Макарию с печалью.

— Ну что, брат? — спрашивает Старец.

— Прохожу, отче, Иисусову молитву, но какая может быть от нее польза, если я произношу ее только устами, сам не понимая, что говорю, ум все убегает в сторону.

— Ты не понимаешь, — возразил Старец, — зато бесы понимают и трепещут. Успокойся, брат, и по силе продолжай молитву.

Прошло несколько времени после этой беседы, и инок приходит к Батюшке. С радостью он сообщает, что Иисусова молитва открывает ему тайны Божии. Старец возразил ему: «Не обращай внимания и не придавай этому значения». Вскоре инок опять сообщил о. Макарию о тех же духовных дарованиях, которые дает молитва Иисусова, и снова Старец запретил ему придавать этому значение. Другим же о. Макарий сообщил, какой великой милости Божией сподобился брат в такое короткое время. Ему возразили:

— Но вот такой-то много лет совершает Иисусову молитву, а откровений не имеет. Отчего это?

— От недостатка смирения, — ответил Старец.— Сам Христос кроток и смирен сердцем. С приобретением смирения мы достигаем полного спокойствия душевного.

Дару внимательной молитвы обыкновенно предшествуют особенные скорби и потрясения душевные, низводящие дух наш в глубину сознания нищеты и ничтожности своей.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Как свечи, догорают.

Откинув ложные надежды и мечты,

Мужайся в подвиге суровом

И узришь жизнь во свете новом.

И час пробьет, настанет время,

Духовная твоя умолкнет брань, —

Страстям невольная мучительная дань;

И с радостию ты поднимешь бремя

Напастей, бед, гонений и скорбей.

Одному монаху его старец поручил узнать, как в монастырях совершается молитва Иисусова. Он объездил многие монастыри — мужские и женские — и пришел к печальному выводу: эта необходимейшая молитва почти всюду оставлена, особенно в женских монастырях. Исполнители ее кое-где, как свечи, догорают.

Прежде молитву Иисусову проходили не только монахи, — она была обязательна и для мирских (например, известный исторический деятель Сперанский, издатель законов, упражнялся в творении Иисусовой молитвы и был всегда радостен, несмотря на многоразличные труды свои). Теперь же даже монахи недоверчиво относятся к этому подвигу. Один, например, говорит другому:

— Да о. Петр начал совершать Иисусову молитву.

— Неужели? Ну, верно с ума сойдет.

Есть пословица: «Нет дыма без огня». Действительно, бывали случаи, что и с ума сходили люди, но отчего? Да брались за эту молитву самочинно, без благословения и, начав, сейчас же хотели попасть в святые; лезли на небо напролом, как говорится, — ну и обрывались.

Отец Венедикт недавно был в Оптиной, уехал после Преображения Господня. Он вел с нами продолжительные беседы, а на его вопрос об Иисусовой молитве мы ответили: «Все рабы Божии и в монастыре и в скиту проходят молитву Иисусову только трудовую, то есть первой ступени». Впрочем, и на этой ступени есть до тысячи подразделений; проходящие эту молитву поднимаются, так сказать, с одной линейки на другую. Но человек не может определить сам, на какой линейке он стоит; считать свои добродетели было бы фарисейской гордостью. Надо считать себя стоящим ниже всех и стремиться получить от Господа те дары, которые несомненно несет с собой Иисусова молитва, — это покаянное чувство, терпение и смирение.

От деятельности по своей воле и по своему разуму немедленно явится попечительность о себе, предстанут уму различные соображения, уничтожат внимательную молитву.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

Сохранит от всякого зла

В душе твоей, свободной от страстей,

Исчезнут тяжкие сомненья и тревога,

И свет духовный воссияет в ней, —

Наследнице небесного чертога,

Мир чудный водворится — рай,

И с Господом ее свершится единенье.

Совершение молитвы Иисусовой очень важно. В Оптиной Пустыни все иноки обязаны ежедневно совершать пятисотницу, т. е. правило, состоящее из 300 молитв Иисусовых, 100 Божией Матери, 50 Ангелу-хранителю и 50 — всем святым. Хотя это правило обязательно только для иноков, но хорошо бы было, если бы миряне совершали его, по возможности. Хорошо также ежедневно прочитывать 90-й и 50-й псалмы; 90-й псалом «Живый в помощи Вышняго. » полезно читать три раза в день: утром, в полдень и вечером. В полдень на человека особенно нападает блудный бес, этот же псалом далеко отгоняет его прочь.

Апостол Петр говорит: Трезвитесь, бодрствуйте, потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища, кого поглотить (I Петр. 5, 8). Как поэтому необходимо всегда творить молитву Иисусову, которая есть крепкое оружие против врага! Помните, что сказал Господь: именем Моим будут изгонять бесов (Мк. 16, 17). Молитва эта открывает человеку вечные тайны Божии.

Мы уже говорили с вами о том, что низшая ступень Иисусовой молитвы есть простое произношение ее, высшая — молитва творческая, способная и горы передвигать. Конечно, между низшей и высшей ступенью разница огромная. Святые достигали вершины этой молитвы, которая открыла им врата рая. Преподобный Серафим, творец Иисусовой молитвы, достиг высокой славы: минуя все чины ангельские, он сподобился восхвалять Бога в чине серафимском. С ними взывает он ныне ко Господу: Свят, Свят, Свят.

В Сибири подвизались два друга — Василиск и Зосима (Верховский). Последний был человеком образованным, из старинного дворянского рода, а первый даже неграмотный. Несмотря на такое различие, они искренне любили и дополняли друг друга. Василиск, хотя был и неграмотным, отличался высокой духовной жизнью. Непрестанное творение Иисусовой молитвы доставляло ему невыразимое наслаждение и вводило в глубину Богопознания. Часто, когда Зосима приходил к Василиску, тот был в таком духовном экстазе, что не мог вести обыкновенную беседу. Василиск сообщал Зосиме высокие истины, которые тот записывал и после даже издал книгу, но многое не было в нее внесено, так как Василиск не все позволил записывать. Но эта книга трудная, и распространять ее нельзя, так как многое в ней может соблазнить человека, не имеющего понятия о прохождении Иисусовой молитвы. Чтобы понять эту книгу, надо ее проходить опытом. Такие старцы, как о. Макарий (Иванов), ее приняли бы [ 3 ], но для малоопытных в духовной жизни она не годится, так как это — высота.

Творите и вы, мои детки, по силе, эту молитву, она сохранит вас от всякого зла. Исполняя ее, вы будете постепенно приобретать кротость, смирение и незлобие. Вы сознаете свои недостатки и вам не захочется осуждать ближнего, к врагам будете относиться благодушно, к недругам доброжелательно.

Иной страны сияющая даль

Исчезнет без следа твоя печаль,

И ты увидишь, полный изумленья,

Иной страны сияющую даль,

Страны живых, страны обетованья —

Грядущего за подвиг воздаянья,

Желаний твоих край.

Действие Иисусовой молитвы все покрыто величайшими тайнами. Не в одном говорении слов «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго» она состоит, но доходит до сердца и таинственно водворяется в нем. Через эту молитву мы входим в общение с Господом Иисусом Христом, молимся Ему, сливаемся с Ним в одно целое. Эта молитва наполняет душу покоем и радостию среди самых тяжелых испытаний, среди всякой тесноты и суеты житейской.

Я получил письмо: «Батюшка, задыхаюсь! Со всех сторон теснят скорби; нечем дышать, не на что оглянуться. Не вижу радости в жизни, самый смысл ее теряется». Что скажешь такой скорбящей душе? Что надо терпеть? А скорби, как жернов, гнетут душу, и она задыхается под их тяжестью.

Заметьте, что не о неверах и безбожниках я сейчас говорю; не о тех, что тоскуют, когда они потеряли Бога, не о них говорю. Нет, теряют смысл жизни верующие души, вступившие на путь спасения, души, находящиеся под действием Божественной благодати. Не знают они, что это состояние временное, переходное, которое надо переждать. Пишут: «Впадаю в уныние, что-то темное обступает меня».

Я не говорю, что такая скорбь законна, не говорю, что эта скорбь — удел каждого человека. Это не наказание — это крест, и этот крест надо понести. Но как же понести его? Где поддержка? Иные ищут этой поддержки и отрады у людей, думают найти покой среди мира — и не находят. Отчего? Оттого, что не там ищут. Покоя, света и силы надо искать в Боге, через молитву Иисусову. Станет тебе очень тяжело, мрак обступит тебя — стань перед образом, зажги лампадочку, если она не была зажжена, стань на колени, если можешь, а то и так скажи: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешнаго!» Скажи раз, другой, третий, так скажи, чтобы не одни уста произносили эту молитву, а доходила бы она до сердца. Впрочем, и дойдет непременно до сердца сладчайшее имя Господа, и мало-помалу удалятся тоска и скорбь, просветлеет на душе, тихая радость воцарится в ней.

Понять это чудное действие молитвы Иисусовой может только тот, кто на опыте познал его. Какой-нибудь человек никогда не пробовал меда и станет расспрашивать, что это такое, как ему объяснить? Скажешь ему: «Он сладкий, приготовляется пчелами, вынимают его из улья, режут на части. » — и все же он не поймет. Не проще ли сказать: «Хочешь узнать мед, так попробуй его. Пробовал? Сладко?» — «Сладко».— «Знаешь ли теперь, что такое мед?» — «Знаю». Понадобилось ли прибегать к каким-нибудь научным объяснениям? Попробовал человек — и сам понял. Так и с молитвой Иисусовой. И многие, познав ее сладость и значение, всю жизнь отдавали ей, чтобы сродниться с нею, слиться со сладчайшим именем Господа Иисуса Христа.

Свойственно молитве открывать в падшем естестве сокровенные признаки его падения и впечатления, произведенные произвольными согрешениями.

Страсти — эти нравственные недуги человека — служат основной причиной развлечения при молитве.

Необходимо во время молитвы заключать ум в слова молитвы, отвергая без разбора всякий помысел — и явно греховный, и праведный по наружности.

Состояние глубокого, постоянного внимания при молитве происходит от прикосновения Божественной благодати к духу нашему. Дарование благодатного внимания молящемуся есть первоначальное духовное Божие дарование.

Святитель Игнатий (Брянчанинов)

[1] В тексте в основном сохранен стиль устных бесед Старца. Сост.

[2] «Не представь себе в воображении образа или изображения Господня, но имей убеждение в Его присутствии; имей убеждение в том, что Он смотрит на тебя, на твой ум, на твое сердце, и что воздаяние Его — в руке Его: первое — непозволительная мечта, ведущая к гибельному самообольщению, а убеждение в присутствии вездесущего Бога есть убеждение во всесвятой истине.

Святые Отцы говорят: "Никогда не прими, если бы ты увидел что-либо чувственное или мысленное, вне или внутри тебя: будет ли это вид Христа, или Ангела, или какого святого, или мечтательное изображение света в уме. Пребывай, не веруя этому и не благоволя об этом. Непрестанно блюди ум необразным, незапечатленным чем-либо при посредстве воображения, безвидным, внимая единственно словам молитвы". Добротолюбие. Ч 2. Каллиста и Игнатия Ксанфопулов о безмолвии и молитве, гл. 75». (Полное собрание творений святителя Игнатия (Брянчанинова). М. 2003. Т. V. С. 88).

[3] Старец иеросхимонах Макарий Оптинский, говоря о достоинствах этой книги, также обращал и особое внимание на ее опасную сторону. Книга эта послужила одной из причин написания прп. Макарием статьи «Предостережение читающим духовные отеческие книги и желающим проходить умную Иисусову молитву», где о. Макарий, в частности, отмечает: «Она [рукопись] написана убедительно. Доказательства приспособлены из книг отеческих; а опасная сторона по сему предмету умолчана; так что не совершенно знающий учение святых отцов легко увлечься может такими убеждениями, и особенно кому не случалось самому видеть или от других слышать о повредившихся душевно чрез такое делание. » Основной ошибкой в этой рукописи, по словам о. Макария, является то, что «. сочинитель оной написал безразличное убеждение к прохождению умной и сердечной молитвы, поставляя главною целию в сем делании искание высоких дарований и утешений духовных, что может привести к весьма опасным последствиям в отношении прелести вражией». Не следует путать эту рукопись с книгой «Старец Зосима Верховский» (М. 1994), в которой с аскетической точки зрения все соответствует мнениям Св. Отцов Православной Церкви.