Молитва медитация православие

Мантра-йога, медитация и православная молитва: вопрос совместимости

“…молитва веры исцелит болящего, и восставит

его Господь; и если он соделал грехи, простятся ему”

Любая религия включает в себя духовный опыт [1], этот опыт есть результат следования некоей духовной практике; с ее помощью верующий человек стремится достичь той цели, которую ставит перед своими последователями исповедуемая им религия. Однако не любая духовная практика – благо.

В Священном Писании сказано: “Они заменили истину Божию ложью, и поклонялись, и служили твари вместо Творца, Который благословен во веки, аминь” (Рим.1:25). Не каждая духовная практика, претендующая на то, чтобы вести человека к Богу, приводит к Нему. Существуют духовные практики, результат применения которых будет прямо противоположным. Священное Писание предупреждает: “…многие обольстители вошли в мир…” (2Ин.1:7). Сегодня как никогда назрела острая необходимость в формулировке четких и ясных критериев, которые позволили бы отличить истинный путь к Богу от ложного. Православная Церковь имеет два основных вероучительных источника – это Священное Писание и Священное Предание, при этом Священное Писание является частью Священного Предания; но как Священное Писание, так и Священное Предание отражают опыт богообщения Православной Церкви. Наиболее глубокий опыт богообщения в рамках Православной Церкви имеют святые отцы. Их опыт является эталоном духовной жизни для любого православного христианина. В современной России широко распространены духовные практики чуждые Православию, имеющие свои корни в неоиндуизме [2], прежде всего, это мантра-йога в различных своих проявлениях и самые разнообразные виды медитаций. В данной статье автор попытается ответить на следующие вопросы: действительно ли не существует разницы между мантрами, медитациями, практикуемыми в неоиндуизме, и православными молитвами? А также можно ли рекомендовать практику мантр и медитаций людям, стремящимся к духовному совершенству? К сожалению, объем статьи не позволяет раскрыть все нюансы, связанные с заданной в статье темой, и многие вопросы не будут нами рассмотрены. Поэтому сразу оговоримся, что из всего имеющегося материала мы выделим лишь те аспекты проблемы, которые представляются нам наиболее важными и актуальными для российских читателей, оставляя без внимания множество интересных, но, как нам кажется, второстепенных, вопросов, связанных темой статьи. В первую очередь, определим основные понятия данной работы – “мантра” и “медитация” в рамках осмысления этих терминов в неоиндуизме.

Мантра – это “текст, произнесение которого, а нередко и твержение вполголоса или почти беззвучное бормотание многие тысячи раз считается производящим особые результаты, магические или духовные” [3]. Современные тантристы учат: “мантра – это звук или энергетическая вибрация, концентрируясь на которой, достигают спасения (от перевоплощений. – В.П.). Обычно слово мантра переводится как “очищающая ум или сознание”, так как “ман” означает ум или сознание (манас), а “тра” – очищать…. Мантра – это Абсолют, проявленный в звуке” [4]; “…с помощью повторения мантры мы постигаем свою Сущность, которая есть вечное разумное блаженство” [5]. Прабхупада [6] писал : “…мантра есть комбинация трансцендентных звуков, освобождающая наш ум от тревог” [7]. Существуют различные виды мантр: например, есть мантры, цель которых – разрушение [8], есть мантры, цель которых – исцеление болезней [9], мантры существуют практически на все случаи жизни, более того, есть мантры, которые являются именами злых духов [10]. Мантры неоиндуизма по форме напоминают магические заклинания. Существуют различные способы чтения мантр. Рассмотрим их. Джапа – это “многократное повторение мантры или имени бога с целью сосредоточения на сущности бога” [11]. Практикующему джапу “нужно сознательно вызывать эмоции… [12]” [13]. Помимо искусственно вызываемого эмоционального подъема, практика многих джап требует мысленного воображения избранного божества в области груди [14]. При этом смысл читаемой мантры может оставаться для человека, читающего ее, неизвестным [15]. Совместное воспевание различных имен неоиндуистских “богов” называется киртаном [16]. Есть вид совместных песнопений – особых мантр, называемых бхаджанами [17]. Бхаджаны, в отличие от киртана, воспевающего имена “богов” индуизма, тематически более богаты. Они “группируются в тематические блоки: выражающие любовь к богу и преклонение перед красотой его изображения…” [18] и т.д . Чтение мантр является обязательной практикой фактически всех духовных школ неоиндуизма [19], оно напрямую связано с другим видом духовной практики неоиндуизма – с медитациями. Современные тантристы утверждают: “Концентрация на звуке является проверенным и действенным средством овладения наукой медитации” [20]. Тому же учат и представители других духовных школ неоиндуизма: “Медитация заключается в направлении потока мыслей по одному руслу и полном отключении всех остальных потоков мыслей. Для этого необходимо произвольно останавливать эти потоки. А это может быть отработано при практиковании Джапы” [21]. Познакомимся более глубоко с понятием “медитация”.

Медитация [22], или дхьяна – термин из теории йоги. Дхьяна “характеризуется отвлечением сознания от осознавания процессов в организме и от данных органов чувств. При этом поле сознания заполняется избранным объектом умозрения, который задает себя сознанию” [23]. При этом считается, что мысленная концентрация на избранном объекте медитации позволяет слиться с ним, он как бы раскрывает свою сущность медитирующему, обнаруживает перед ним свое содержание. Йог Айенгар пишет об этом процессе следующее: “Глубокая медитация приводит к единству познающего, познания и познаваемого. Созерцающий, созерцание и созерцаемое не существуют отдельно друг от друга” [24]. Таким образом, медитация “предполагает отождествление себя с объектом медитации” [25]. Данный подход основан на пантеистическом взгляде неоиндуизма на мир. Природа Бога и человека, равно как и природа всего мира, согласно пантеистическому учению, едина. Отделенность человека от Бога есть следствие неверного видения себя и Бога: измените ум, настройте его правильным образом и вы увидите, что вы едины с Богом по природе, что вы – Бог, который просто забыл об этом, причем, вспомнив о божественности своей природы, вы станете Богом. Фактически, чтобы стать Богом, нужно преодолеть, как в частности считают последователи философской системы индуизма адвайта-веданты [26], иллюзию разобщенности с Богом и делается это путем перенастройки ума, введением его в “правильное” состояние. Йог Чинамайананда пишет: “Средство излечения ума от заблуждений заключается в постоянном переобучении его…” [27]. Медитация – это средство переобучения ума. При этом Свами Шивананда разъясняет: “Космический Ум – это Универсальный Ум, сумма всех индивидуальных умов…. Человеческий ум – это только часть Универсального Ума. Научитесь погружать свой маленький ум в Космический, достигая Всеведения и Космического Сознания” [28]. Значит, медитация – это погружение человеческого ума в “Космический Ум”. Раскрывая понятие “медитация”, Йог Чинамайананда дал ему следующее определение: медитация – это “методика тренировки ума для забывания им своих поисков иллюзий внешнего мира…” [29]. Свами Шивананда пишет, что “медитация – враг ума, вызывающая его смерть” [30]. Попытаемся, подытожив все вышесказанное, дать общее определение медитации. Медитация в своем высшем проявлении – это методика тренировки или переобучения ума, с помощью которой преодолеваются “иллюзии” [31] окружающего мира, достигается погружение ума в некий “Космос” и отождествление с ним. Все это подразумевает вытеснение личности йога названной реальностью – “Космосом”.

Читайте также по теме:

Многие виды медитаций, рекламируемые неоиндуистами, являются откровенно сатанинскими по своей природе. Рассмотрим тантрическую медитацию Шава-садхана (практика с трупом): “…гуру или сам садхака (практикующий. – В.П.) находят черепа или трупы уже умерших животных или людей и, очистив соответствующими ритуальными действиями, используют их в практике. Это могут быть, например, трупы следующих умерших людей: убитого грозой, укушенного змеей, утонувшего, убитого в битве или схватке и т.п. …. Обряд проводится ночью, желательно в полночь, в уединенном месте” [41]. Садхак под руководством своего гуру читает специальные заклинания до тех пор, пока “…труп не подаст признаков жизни. Затем садхака должен испросить у полуожившего мертвеца какой-либо дар… . Если не принять меры предосторожности и оставить труп не связанным, то может случиться, что пробудившийся полумертвец, будучи еще в невменяемом состоянии, скинет или даже схватит садхака, особенно если покойный обладал достаточно крепким телом” [42]. То, что способно ужаснуть христианина, не удивит неоиндуиста, так как в неоиндуизме нет четких критериев добра и зла: “При рассмотрении умом чувственных импульсов от объектов на основе имеющихся в памяти впечатлений создаются мнения об этих объектах. Эти мнения выглядят как добро и зло…” [43]. Свами Вивекананда определил отношение неоиндуистов к добру и злу более четко: “…добро и зло вовсе не существуют как отдельные самостоятельные вещи…” [44]; “…душа не подчинена никаким физическим, умственным и нравственным законам” [45]. А подчинен ли им человек? Согласно логике подобного рода учений, – нет. Фактически, неоиндуизм аморален!

Что же такое прелесть? Св. Григорий Синаит пишет: “Прелесть… в двух видах является, или лучше находит, в виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину. Первая бывает началом второй, а вторая началом третьей еще – в виде исступления. Началом мнимого созерцания фантастического служит мнение (притязательное на всезнайство), которое научает мечтательно представлять Божество в какой-нибудь образной форме, за чем следует прелесть, вводящая в заблуждение мечтаниями, и порождающая хуление, а далее наделяющая душу страхованиями и наяву, и во сне. Ибо за возгордением следует прелесть (от мечтаний), за прелестью – хуление, за хулением – страхование, за страхованием – трепет, за трепетом – исступление ума. Таков первый образ прелести от мечтаний. Второй образ прелести в виде воздействий бывает вот каков: начало свое имеет она в сладострастии, рождающемся от естественного похотения. От сласти сей рождается неудержимость несказанных нечистот. Распаляя все естество и омрачив ум сочетанием с мечтаемыми идолами, она приводит его в исступление опьянением от палительного действа своего и делается помешанным. В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания, предъявляет, будто видит некоторых святых, и передает слова, будто ими ему сказанные, опьянен будучи неистовством страсти, изменившись нравом и по виду став, как бесноватый…их следует прямо называть бесноватыми…Бесы непотребства, омрачив их ум сладострастным огнем, сводит их с ума, мечтательно представляя им некоторых святых, давая слышать слова их и видеть лица” [54].

Люди, впадающие в состояние прелести, становятся самонадеянными и дерзкими [55].

Они перестают прислушиваться к мнению окружающих и очень агрессивно воспринимают любые попытки их образумить. Пребывая в уверенности, что именно им открыта истина, всех несогласных с собой они считают интеллектуально ущербными людьми, невидящими истину. Любой критический анализ своего состояния ими отвергается. Многие из прельщенных занимаются, как они полагают, борьбой с демоническим силами. Однако и этот вид духовного соблазна не нов для Церкви: “Надлежит тебе знать и следующее коварство демонов. Иногда они разделяют себя на две группы. Одни приходят с соблазном. И когда ты взыщешь помощи, входят другие в ангельском виде и прогоняют первых, чтоб прельстился ты мнением, что они настоящие ангелы, и впал в самомнение, что удостоен того” [56].

Очень своеобразны и способы борьбы с демонами, которые предлагают учителя неоиндуизма, например Свами Шивананда пишет следующее: “Иногда вас будут беспокоить злые духи с ужасными, свирепыми глазами и длинными зубами. Отгоните их энергичными усилиями воли, приказав убираться вон, и они удалятся” [57]. Совет отгонять бесов усилием собственной воли – типичный совет прельщенного человека. Св. Нил Синайский пишет: “Бывает, что иногда демоны, вложив тебе какие- либо помыслы, сами же побуждают молиться против них, воспротиворечить им, – и тотчас отбегают; чтобы ты впал в прелесть, возомнив, что начал уже побеждать помыслы и устрашать демонов” [58]. О единственно подлинном способе борьбы с демонами св. Антония Великого пишет: “…молитвами, постами и верою в Господа враги тотчас низлагаются.

Впрочем, и будучи низложены, они не успокаиваются, но тотчас опять приступают с коварством и хитростью” [59]. Например, дьявол имеет такое своеобразное “духовное утешение” для своих жертв: “…сатана свое влагает в душу утешение в кажущемся сладким чувстве, во время ночных успокоений, в момент тончайшего сна (или засыпания)” [60]. Причина такого “утешения” проста – “рыбка” не должна сорваться с крючка, прежде чем крючок намертво не застрянет в жертве. Следствием прелести могут быть, как физические и психические заболевания, так и смерть: “Вспомним о жалком падении старца Ирона. Он вдался в крайне строгий пост и глубокое уединение, и чтоб как-нибудь не нарушить их, по внушению врага (дьявола. – В.П.), не стал приходить в обычные собрания пустынников по субботам и воскресениям, где во взаимном собеседовании выяснялись разные пути и распутия жизни строгой. Обольстившись этим, будто добрым советом врага, он поддался ему еще в большем прельщении, – принял его за Ангела, когда он явился ему в сем виде, и согласился, по его слову, броситься в высохший колодец, – расшибся и на третий день скончался” [61]. Призыв святых отцов к правильному образу молитвы продиктован стремлением уберечь христиан от прелести, опыт православной молитвы основан на личном духовном опыте отцов Церкви.

Итак, совместимы ли мантра-йога и медитация с православной молитвой? Нет, не совместимы. Святые отцы запрещали любые виды визуализаций во время молитвы, в неоиндуизме [62] визуализация – нормальное явление. В неоиндуизме отсутствует христианское понятие греха, а значит, и покаяния, без чего православная молитва невозможна. Мантры ничего общего не имеют с молитвами, в Православии нет и не может быть молитв, призывающих демонов, молитва должна быть сознательна, человек должен знать содержание своего молитвенного обращения к Богу, в неоиндуизме это необязательно. Православие призывает к бесстрастию, неоиндуизм – к чувственной экзальтации [63]. Таким образом, вывод может быть только один: путь мантра-йоги и медитации неоиндуизма, с позиции духовного опыта Православной Церкви, есть прямая дорога к общению с бесами, их же цель – прежде всего, духовное убийство (Ин. 8:44). Чтобы избежать подобной опасности, следует прислушаться к словам святых отцов и не пытаться черпать духовность из ядовитых источников, помня о том, что “истинное Боговидение и неложное познание вещей составляет совершенное православное, догматическое учение” [64]. Поэтому самый простой способ отделять семена от плевел – следовать православному вероучению, отвергая все противное ему.

Использованная литература

1. Подробнее см.: Виталий Питанов Духовный опыт, как источник истины.

Читайте также:

© Миссионерско-апологетический проект "К Истине", 2004 – 2017

При использовании наших оригинальных материалов просим указывать ссылку:

Молитва медитация православие

Слово медитация (meditatio) латинского происхождения. Оно пришло не из языческих религий, а из христианского Запада. Оно восходит к глаголу meditor – размышляю, обдумываю и означает углублённую сосредоточенность, связанную с отрешённостью от внешних объектов и отдельных внутренних переживаний.

На христианском Западе это слово имело два смысла. С одной стороны, оно обозначало философское сосредоточение на исследовании какой-либо интеллектуальной темы. С другой стороны, оно использовалось в религиозном значении, отражая умственное сосредоточение на религиозном предмете (например, медитация на страданиях Христа). Вместе с тем, оба смысла медитации (религиозный и философский) обозначали некую человеческую инициативу, то есть направление ума и сосредоточение сил души, не требующее живого ответа со стороны Бога, не предполагающее общения с Ним как диалога, осуществляющегося лишь в молитве.

Сосредоточение на религиозном предмете – начальная стадия любого религиозного опыта. Для любой религии очевидно, что человеку необходимо сосредоточиться на объекте своего поклонения и пожертвовать ради этого чем-то преходящим. Однако для христианства такое сосредоточение может быть лишь некой предварительной ступенью духовной жизни, но не может заменить ее по существу. Христианство построено на живом Богообщении, на непрестанном взаимодействии Бога и человека. Поэтому человеческое направление ума к Богу не имеет здесь самодовлеющего смысла. Направляя свой ум к Богу, христианский подвижник ожидает Божественный ответ и только с этим ответом его духовная жизнь начинает наполняться реальным содержанием. Такие ответы могут быть разнообразными – от действий через внешние обстоятельства до действия благодати Святого Духа, без которого невозможно быть христианином. Но в любом случае это опыт личного общения с Богом, который и называется молитвой.

Не все религии предоставляют человеку возможность живого Богообщения. Прежде всего, этому не учат такие языческие религии как индуизм и буддизм. Поэтому именно в этих религиях отсутствует христианская молитва, а религиозный опыт целесообразно описывать через понятие медитации. Действительно, там где нет живой связи с Богом весь религиозный опыт будет сводиться лишь к действиям самого человеческого сознания, а не к синергии (греч. сотрудничеству) Бога и человека. В этих религиях человек совершенствуется сам, своими усилиями, в соответствии со своими представлениями и фактически не имеет Высшего Критерия духовной жизни, присутствующего лишь в религии живого Богообщения. Если в этих религиях и есть представления о Боге (индуизм), то это либо безличная реальность, либо материальные идолы богов, общение с которыми также маловероятно. В таком случае человек должен лишь стремиться к сосредоточению на своей психической жизни, исследованию внутренних психологических состояний, но не к опытному познанию Бога. Высшим идеалом буддизма и индуизма становится не живое единение с Богом, а достижение психического состояния, в котором исчезают все желания, человек испытывает безразличие к действительности, удовлетворённость и самодостаточность. Достичь такого состояния возможно одними человеческими усилиями, поэтому и описывать такой опыт необходимо только через понятие медитации.

Кроме индуизма и буддизма медитация присутствует и в исламе (суфийские практики). Исламские мистики (суфии) используют своеобразную психическую технику для самосовершенствования. В эту технику входят танцы, физические движения (например, систематические качания головой), длительные коллективные произношения молитв под музыку (радения) и прочие психофизиологические состояния, ведущие лишь к изменению человеческого сознания, но не к живому соединению с Богом.

архимандрит Рафаил (Карелин)

Если мы сопоставим описание того демонического феномена, который называется “прелестью” в творениях Святых Отцов, молитвенную практику монашеских орденов в католичестве, приемы йогов и упражнения многих современных психотерапевтов по аутотренингу, то увидим здесь поразительное сходство: прельщенные во время молитвы визуально представляли духовный мир и доводили себя до такого состояния, когда слышали голоса духов, которых принимали за ангелов, ощущали запах, который принимали за благоухание небесного мира и т.д., то есть, для них, как для последователей Сведенборга, духовный мир представлялся продолжением и аналогом земного мира, только принадлежащим к более высокой ступени бытия. Нам трудно сказать, создавали ли они эти фантастические представления духовного мира силой своего воображения и этим оказывались во власти духов зла – демонов, или же демон, как художник и живописец, влагал в их воображение свои собственные картины, как бы присасываясь к их душе. Все это визионерство вызывало у человека чувство собственной избранности и значимости, переходящей в духовную гордость. А так как в Православной Церкви, к которой они принадлежали, действовала противостоящая им сила благодати, то нередко такое прельщение переходило в беснование.

В западной церкви и, прежде всего, в самом большом по численности и влиянию монашеском ордене иезуитов, разработан целый комплекс упражнений: полумедитаций- полумолитв, где монах, запираясь в своей келии, визуально представляет ад и рай в картинах, напоминающих “Божественную комедию” Данте. Отождествлять духовный мир с картинами и образами материального мира это значит добровольно вводить себя в круг духовной лжи.

Описание духовного мира у Святых Отцов основано на символе, который дает не только определенные ассоциации и аналоги для направления и возвышения человеческой мысли, но подчеркивает его условность, то есть остается средством изображения; а здесь символ становится фотографией, слепком, отражением. У такого человека происходит напряжение душевных чувств до степени соматических ощущений: он может обжигаться о представляемое пламя, чувствовать боль от пыток, переживать восторг, похожий на экстаз, когда он картинно представляет себя в раю; у него могут открыться раны на руках и ногах – то, что называется стигмацией, когда он внутренне отождествляет себя с Иисусом, пригвожденным к кресту.

Мир духовной лжи, в который добровольно вводит себя иезуит посредством медитации, искажает не только его религиозную жизнь, но и нравственное чувство. Другой известный не менее, чем Лойола, визионер, Фома Кемпийский намекал, что к нему в келию приходит Христос для беседы с ним. Многие трактаты католических монахов написаны в форме диалогов с Христом, то есть для католика, поверившего в истинность таких встреч, произведения визионеров должны казаться продолжением Евангелия – бесед Христа с учениками.

Нам кажется, что только на основе коллективного, разгоряченного воображения мог быть принят догмат о непогрешимости папы. Характерно, что творцами и комментаторами этого догмата явились иезуиты.

Мы здесь не говорим о таких католических “аскетес”, как Анжела, которые представляли Христа в виде возлюбленного не в символическом, а в буквальном смысле. Надо сказать, что во всей православной святоотеческой литературе мы не найдем ни одного произведения, которое было бы написано в форме беседы Христа с человеком, разумеется, кроме гимнографических произведений, имеющих условно – символический характер.

В йоге разработаны комплексы упражнений, способствующих развитию силы воображения и фантазии. В разделе “Раджа йога”, что значит “царский путь йоги”,варьируются разнообразные визуальные медитации. Здесь ментальная сила человека проверяется способностью строить по своему желанию яркие образы, и жить среди этих образов, как в сотворенном им мире. Сами йоги проговариваются, что некоторые из их соматических (телесных) феноменов невозможны без участия духов.

В последнее время книжный рынок заполняют различные руководства по психотерапии, где главное место занимает аутотренинг. Эти упражнения основаны на самовнушении и мысленном контакте с образом, построенном собственным воображением. Между всеми перечисленными явлениями существует какая-то генетическая связь, а также чрезвычайное сходство. Надо сказать, что подобные приемы существуют в дзен-буддизме и в некоторых мусульманских дервишских орденах. Надо сказать, что визуальное представление духовного мира является не только вульгаризацией высшего метафизического бытия, но представление и фантазия также тесно связаны с человеческими страстями, поэтому в сферу религии врываются душевные страсти и образуют ложные духовные переживания, то есть суррогат религии. Здесь одна из причин, почему для нас неприемлемы экуменические учения о спасительности всех христианских конфессий, в частности взгляд, что Православие и католицизм только внешне отличаются друг от друга.

Мы также считаем гибельным для человека призыв теософии: изучать опыт всех религий, особенно шиваитских сект, адвайта – йоги и других, чтобы посредством их “углублять” христианство.

Мы привели ряд примеров, чтобы помочь увидеть симптомы одной болезни от древнего языческого диониссийства до современных визионеров. Я много лет тому назад беседовал с человеком, который увлекался теософией и штайнеризмом и, в тоже время, считал себя православным. Он говорил, что занимается Иисусовой молитвой, пользуясь одновременно учением по “Добротолюбию” и дыханием йогов. Я ответил, что это невозможно уже потому, что дыхание йогов предполагает глубокий вдох и выдох, а также выраженное движение диафрагмы, которое будет привлекать внимание к брюшной области, от чего предостерегали Святые Отцы. Кроме того, йога рекомендует во время медитации сосредотачивать внимание на солнечном сплетении. Я предупредил его, что такие эксперименты могут кончиться расстройством нервной системы. Затем я решил попробовать сам на себе, что происходит во время такой “эклектической” молитвы, и увидел следующее: глубокое дыхание стало заглушать молитву, и затем я почувствовал, что молитва ушла не только из души, но и из сознания, образно говоря, как будто захлопнулось сердце, и молитва оказалась изгнанной. Я встретился с этим человеком еще раз и попробовал убедить его, что Иисусова молитва это присутствие Иисуса через благодать, и она не может быть вынесена из Православной Церкви и действовать, как какой-то талисман. Диавол, явившийся преподобному Пахомию, говорил: “Я Христос”; в неправильной молитве диавол может похитить чужое имя. Я также сказал, что содержание рождает форму, в данном случае – метод, что для Иисусовой молитвы надо быть православным, а не теософом; сама Иисусова молитва – Предание Православной Церкви, а не теософии, что необходимо руководствоваться советами Святых Отцов, а не экспериментировать над собой; если он штайнерист, то будет призывать лже Иисуса солнечный эон, а на самом деле Люцифера. На это антропософ ответил снисходительной улыбкой, с какой житель столицы смотрит на провинциала.

Я слышал, что профессор Бутейко верит в Бога. Одна из его учениц, по специальности врач, говорила, что он даже советует во время упражнения по волевому удерживанию дыхания” произносить Иисусову молитву, ссылаясь на то, что такие указания содержатся у некоторых из отцов. Но это не так. Для упражнений по Бутейко надо максимально расслабиться, между тем как Святые Отцы учат, что во время Иисусовой молитвы нужно определенное напряжение, идущее к сердцу; не только бодрствование души, но и бодрствование тела. Расслабление вводит человека в дремотное состояние, и молитва из внутренней беседы с Богом здесь превращается в отсчет дыхания.

Опасно экспериментировать не только с богословием, но и с мистикой, поэтому мы должны принимать учение о Иисусовой молитве так, как заповедовали нам творить ее аскеты Православной Церкви, на основе благодатного опыта, ставшего частью церковного Предания.